За распахнувшейся дверью слабый оранжеватый электрический свет маслянисто блестел на покрытой еле заметным цыплячьим пухом голове старика, в фигуре которого зрение отметило что-то неправильное, неестественное. Вздернутые плечи достигали ушей. В узком, вусмерть заставленном мебелью и завешанном какими-то тусклыми портьерами и ковриками коридоре он повернулся, как на шарнирах.